- Ты должен стать джоунином, - сообщила Темари, как только Шикамару вошел в дом.
- Почему это? - спросил тот. - Мне и так хорошо.
Шикамару с недовольным лицом уселся за стол на пуфик в их гостиной.
- Потому что я давно джоунин, а тебе не стыдно в свои восемнадцать быть чунином?
- Мне все равно, - кратко и ясно ответил шиноби.
- Отлично, раз так, - сказала светловолосая куноичи и протянула ему какой-то лист, - распишись.
- Что это? - спросил Нара.
- Анкета на участие в экзамене на джоунина! - радостно сообщила Темари.
- Я не буду это заполнять! - сказал шиноби.
- Я знала, что тебе будет лень, поэтому заполнила сама.
Чунин выхватил у нее бланк и пробежался по нему глазами.
- Вот отстой. Темари, ты с ума сошла! Ты написала, что я в совершенстве владею двумя стихиями и немного могу управлять третьей, соединяя с двумя предыдущими! - возмутился брюнет.
- Так будет лучше, не надо будет писать письменный экзамен. Так – пара боев с джоунинами. Тем более, до экзамена месяц, успеешь. Ты же у нас гений. Так будет хоть какой-то стимул совершенствоваться! - сказала Темари.
В конце вечера Шикамару все же подписал злосчастный бланк. Он сдался после десяти минут уговаривания, двадцати минут криков и возмущений, тридцати минут оскорблений и сорока минут споров. После их «милой» беседы он чувствовал себя, как выжатый лимон. А она светилась, как будто выиграла поединок с сильнейшим противником, хотя, может, это и так. Но победителей не судят.
Их хрупкий мир не рушился уже почти два месяца. Темари заметно повеселела. Шикамару почти привык к ее выходкам: она постоянно ругала его за лень и частое лежание на крыше их дома вместо домашних дел. У Темари также появилось новое хобби – выводить из себя ленивого чунина. Шутки, подколы в его адрес стали неотъемлемой частью его жизни. Но он, как и при их спорах, только что-то бубнил себе под нос. Ведь спорить с женщинами – глупая трата времени. Иногда вечера проходили вполне мирно и тихо, особенно, если кого-то из них не было дома или они просто сидели, занятые своими делами, просто были вместе. Темари чистила веер, Шикамару проверял домашние работы юных ниндзя, всегда ругаясь о том, что его никто не предупреждал, что он еще обязан проводить контрольные и поверять их вечерами. Также ему проходили счета за повреждения крыш домов от веера жены; на недовольный взгляд Нары Темари всегда отвечала:
- Я же не виновата, что у вас в Конохе такие некрепкие дома строят, что их уносит любым порывом ветра; в Сунагакуре такого ни разу не случалось.
В конце концов, у Шикамару даже вошло в привычку каждое утро проверять почтовый ящик на наличие новых счетов.
Они жили вместе, как хорошие друзья, несмотря на все разногласия и недостатки. Темари была интересным собеседником, не отлынивала от домашних дел, и они часто вместе даже что-то готовили себе на ужин. Шикамару считал, что он становится похожим на своего отца-подкаблучника. Но сейчас ему это не казалось чем-то позорным, ему просто было все равно. Сколько она ни раздражала его, как порой ни выводила из себя, ее улыбка, ее озорной взгляд, ее смех уносили все эти неприятности на второй план.

Сначала Темари давали короткие и несложные миссии, но постепенно Хокаге узнала об истинной силе куноичи. До этого Пятая мало что знала о Темари и никогда не видела ее в бою. На своей свадьбе она вообще казалась немногим смелее Хинаты. Но после Какаши восхищенно рассказывал о силе девушки. Идеальная шиноби. Смелостью она не уступала Наруто. Острый ум: она не могла просчитывать на несколько шагов вперед и составлять несколько планов на сто возможных поворотов событий, как Шикамару, но действовала всегда разумно и обдуманно. Холодный, безжалостный взгляд, не суливший врагам пощады. Отчеты, которые получала Хокаге, поражали своей четкость и полнотой.
Невероятная разрушительная сила девушки. Она могла сразиться сразу с несколькими врагами, при этом те даже близко к ней не подступят. Единственный ее недостаток: она не была сильна в ближнем бою. Но к ней еще надо было подобраться. Девушка идеально подходила для работы с Неджи, Ли и Хинатой – сильнейшими в ближнем бою из их выпуска. Если что, они ее сразу прикроют. Хотя пока повелительнице ветра это еще ни разу не понадобилось.
Тсунаде даже подумывала потренировать Темари в ближайшем бою, тем более та, если не была на миссиях, пропадала на тренировочных площадках, о чем ей докладывал Джирайя, из головы которого так и не выходила мысль списать героев своей новой книги с Темари и Шикамару.
- Она сильна, - сказала она как-то эро-саннину.
- Даже очень, - серьезно ответил Джирайя. - А ты, Тсунаде, желаешь оставить ее в деревне? Ведь так? - хитро подмигнул мужчина.
- Джирайя, я – Хокаге. Мне нужно защищать свою деревню и заботиться о ней любой ценой. В данном случае цена не такая уж большая. Просто удержать эту куноичи в нашем селении, - проговорила ученица Третьего.
- А что может удержать прекрасную сестру Казекаге в нашей деревне? - хитро прищурился повелитель жаб.
Женщина, немного нахмурившись, взглянула на него. Она знала своего друга: хоть на его лице играла глупая улыбка, говорил он вполне серьезно.
- Что ты имеешь в виду? - спросила Тсунаде.
- А ты не знаешь? Из-за кого она вообще тут очутилась? Наш гений тактики – единственный, кто способен удержать ее и «заставить» защищать Коноху. А если все пойдет гладко, у них будут дети. Умные и сильные дети деревни, Скрытой в Листве, - говорил отшельник, все ближе придвигаясь к Хокаге.
- Глупость, нельзя такое заставить сделать! - отмахнулась Пятая, не обращая внимания на Джирайю.
- Я тебя знаю, ты об этом сама думала, - сказал сладким голосом саннин почти у самого лица блондинки и, не удержавшись, чмокнул Тсунаде в губы, за что сразу был отправлен в свободный полет через несколько домов от резиденции Хокаге.
Правда, теперь одного из стекол в окне кабинета Хокаге не было. Ничего, она давно помещение не проветривала.
- Ненавижу, когда ты прав, Джирайя, но еще больше не люблю, когда ты читаешь мои мысли, - тихо сказала Пятая и взялась за бумажную работу, которой «услужливая» Шизуни принесет сегодня еще не одну стопку.

Шикамару, вернувшись с очередной миссии, слушал последние указания Тсунаде.
- А еще, Шикамару, Темари ушла в Суну. Вернется через две недели. Канкуро был тяжело ранен, и она попросила навестить его и Казекаге, - сказала Хокаге.

Но Темари не вернулась ни через две недели, ни через месяц, ни через два месяца. Через три тоже не появилась. И никак не сообщила Шикамару о себе.
Тсунаде только получила письмо от Гаары, в котором в деловом стиле было изложено, что с Канкуро и Темари все в порядке. Канкуро уже поправился и приступил к выполнению миссий. О Темари он ничего больше не написал.
Тсунаде сочла нужным показать его Наре, тот со спокойным лицом прочитал его, поблагодарил Хокаге и вышел из кабинета. Что творилось в голове и сердце молодого человека, осталось тайной для женщины.

Ветер нельзя удержать, нельзя и угадать, куда он подует в следующий раз. И трудно предсказать, каким он будет: теплым и приятным или холодным и леденящим. Нельзя и сказать, что он принесет: охапку зеленых листьев или горстку желтого песка. Это все было про нее. Темари переменчива, как ветер, и неудержима, она не может жить без свободы. Без полетов через огромную территорию, засыпанную песком – таким, как она сама. Песком, который так приятно ощущать в своей руке, но невозможно удержать: чем сильнее его сжимаешь, тем быстрее он просочится сквозь пальцы, а стоит только открыть ладонь – дикий ветер унесет оставшиеся песчинки. Она так похожа на свою родину. Непредсказуемая, как ветер. Жестокая, как солнце пустыни. Красивая в своей простоте и идеальности, как сама пустыня. Быстро вспыхивает и быстро остывает, как песок, способный нагреваться и остывать в течение нескольких часов. Только одно в ней не из пустыни – это глаза цвета океана. Цвета буйной и непредсказуемой стихии. Шикамару представлял ее именно такой.
А себя – просто листом, который уносит любой небольшой порыв ветра.
Лист, уносимый ветром… Хочется еще раз поддаться его порыву…
Этот песок засыпал его желание бороться…
Песок, засыпающий огонь… Хочется еще раз ощутить его в своей ладони, даже если он опять лишит сна…

Он лежал на кровати. В их опустевшем и обветшавшем доме, который стал таким после ее ухода. Сегодня был выходной, как он ненавидел выходные. Странно для Шикамару, но теперь это стало частью его существования. Нет, выходной приятен только с утра, когда по привычке рано просыпаешься и осознаешь, что ты можешь еще немного побыть в этой приятной сладкой пучине. Но в три часа дня уже больше не способен погрузиться в нее и возвращаешься к жестокой действительности.
В соседней комнате послышались чьи-то тихие шаги. Шикамару вздохнул и, одев первую попавшуюся футболку, вышел к незваному гостю. То, что он не одел штанов, его мало заботило.
Посреди комнаты стояла сама Миру и с интересом разглядывала бардак в гостиной. Увидев гения, она улыбнулась.
- Я смотрю, что ты ждешь меня, - игриво сказала девушка.
- Я никого не жду, Миру, - с неохотой отозвался тот. - Что тебе надо?
- Ты никогда не изменишься, Шикамару. Всегда такой холодный, - она наиграно обиделась.
Сколько же в ней кривляний и ужимок. И эти ее большие глаза, то такие наигранно невинные и детские, то страстные и властные. Она – подделка, ненастоящая, думающая только о себе кукла. Он сам не понимал, почему тогда уступил ей, ведь его разум твердил: «Уходи!»
Она подошла и поцеловала его. Он отстранил ее от себя.
- Не бойся, я не обиделась, что ты тогда не пришел, - прошептала ему на ухо высокая красавица.
На самом деле Миру врала. Она злилась на Шикамару. Когда он не пришел, она рвала и метала. Но она всегда получает свое, Шикамару – ее, а она свои вещи никому добровольно не отдаст. Куноичи их выбрасывает только тогда, когда сама хочет.

И шиноби вспомнил про «тогда», когда они с Темари обедали в том парке, разговаривали, а потом в течение часа Шикамару смотрел, как сама песчаная повелительница ветра доверчиво прижимается к нему во сне. Он перебирал ее шелковистые светлые волосы и гладил по голове, как маленького котенка. Она только улыбалась во сне. Он «тогда» был счастлив. И только тогда он понял слова отца: «Самая жестокая женщина будет мила с человеком, которого любит». Любит?
Тогда она и произнесла эту фразу, разрушившую хрупкую иллюзию:
- Мы ведь друзья, Шикамару, и все это не изменит наших отношений?
- Конечно, Темари…
А что еще можно ответить на такое?

Миру снова дала о себе знать. Прекрасное видение рассеялось, вернув в настоящее.
Темари ушла, ушла, не сказав ни единого слова, не написав ни единой строчки ему. Как тогда пришла без лишних слов, внезапно появилась, и так же исчезла. Сколько можно себя так глупо вести? Сколько можно хранить ее вещи, которая девушка так и не потрудилась забрать? Сколько можно не убирать вторую зубную щетку и второе полотенце из ванной? Сколько можно? Как же хотелось забыться хоть ненадолго.
Зеленоглазая пошла в новое наступление и поцеловала шиноби. А вот и его спасение. В этот раз он поддался ее желанию и обнял куноичи. Поцелуи, страстные поцелуи. Океан желаний. Сейчас не нужно думать, только чувствовать. Он так хотел забыть, пусть ненадолго. Вот его футболка уже лежит на полу вместе с юбкой и кофтой Миру. Поцелуи почти не прерываются. Частое дыхание и сердцебиение двух разгоряченных тел. Он целует ее грудь, та выгибается ему навстречу. Они, не отрываясь друг от друга, двигаются в спальню. Девушка легким толчком руки бросает его на кровать. И, сделав несколько изящных движений идеальным телом, она легла на него. Он закрыл глаза, и ему показалось, что пахнет пустыней, что пахнет девушкой, похожей на ветер.
- Темари, - тихо произнес Нара.
На мгновение Миру замерла, но она не собиралась проигрывать какой-то Темари, пусть она и сестра Казекаге. Она победит.
- Ты забудешь ее, - сладостно пообещал нелюбимый голос.
Шикамару резко вскочил с кровати, отстраняя ее от себя. Неужели их постель еще помнит запах Темари? Да как он вообще может делать это здесь с Миру?! Эта спальня – только их с Темари. И эта кровать тоже. Он мечтал здесь о ней долгими ночами, здесь был их первый поцелуй, здесь еще жили воспоминания, где они были вместе. Нет, он не готов похоронить прошлое.
- Уходи, Миру, - тихо сказал шиноби.
- Со мной так никто не поступал! Слышишь, Шикамару, я отомщу! - кричала разгневанная девица.
Повелитель теней одевался и никак не реагировал на ее нелепые угрозы. Это довело куноичи до состояния кипения.
- Да кому ты нужен, если даже она тебя бросила?! - кричала, забыв о своей гордости, брюнетка.
Не увидев и в этот раз на его лице никаких эмоций, она решила надавить на самое больное.
- Ты тут убиваешься, а она, наверное, уже с другим! Ты был ее миссией! Она вышла за тебя, потому что ей приказали! ПРИКАЗАЛИ! Не любит она тебя, ясно! НЕ ЛЮБИТ! Она сама мне так сказала. САМА! - вопила Миру от злости и обиды.
Шикамару просто ушел, не взглянув на разгневанную фурию. Он брел по улице, засунув руки в карманы. Это было ужасно, но Миру точно была права: этот брак больше походил на миссию. Он всегда знал, что их просто заставили. Но разве все остальное тоже было приказом?
Улыбки, смех, взгляды, несколько поцелуев. Бесконечные споры. Забота друг о друге. Чего только стоит «забота» Темари, когда его ранили. Разве можно сыграть то, что песчаная два раза проливала по неаккуратности на него горячий суп, который полминуты назад кипел на плите, а потом сама лечила его от ожогов. Но намазала его согревающей мазью вместо охлаждающей. И в итоге Сакуре пришлось положить его в больницу. И сестра Казекаге каждый день приходила к нему с домашней едой, не самой вкусной, однако, приготовленной собственноручно. Однажды он угостил ею Чоджи – истинного знатока пищи и гурмана. Тот расплакался и сказал, что ему очень жаль Шикамару. Сам же Нара был рад видеть ее каждый день в больнице, она даже извинилась, в своей манере, конечно, но все же.
Тогда ему хотелось придушить ее. А сейчас он вспоминал это все с грустной улыбкой.
«Не любит она тебя, ясно! НЕ ЛЮБИТ!» - всплыли в памяти слова Миру.
Это было больно слышать, всегда больно слышать правду. Темари его не любила. Он всегда это знал, просто не хотел думать об этом.
«Мы ведь друзья», - вспомнились слова Темари.
- Но разве, Темари, друзей так предают? - спросил тихо шиноби. - Разве их оставляют?
Почему боль, которую испытывал Шикамару, была похожа на ту, что он ощущал после смерти Асумы-сенсея? Это была боль потери, но Темари же жива. Почему так больно? Предательство? Она никого не предавала, Темари просто вернулась домой. Ушла от человека, которого заставили стать ее мужем. Ей тоже приказали. Какое же это предательство? Это просто его эгоизм, человеческий эгоизм. Похожий на то, как люди ради своей забавы ловят птиц и сажают их в клетки. А потом восхищаются этой красотой, которая рвется на свободу. Люди тоже хотят удержать того, кого они любят, при себе, рядом, иногда совсем не думая о любимых.
Недавно Ино сказала ему:
- Если любишь – отпусти, если вернется – твое, а не вернется – никогда твоим и не было.
Пора было забыть Темари, и, наконец, отпустить ветер.
«Она сама мне так сказала. САМА!» - принял следующую порцию гнусного яда чунин.
Стоп! Миру не врала: Шикамару знал ее, в таком состоянии она не могла придумать такую ложь. Так, Темари виделась с Миру и разговаривала с ней. О чем? Почему его жена вдруг начала говорить о нелюбви к нему? Но Миру спрашивать не хочется, а Темари – невозможно.

Прошли еще два месяца. Темари не появилась и так и не дала о себе знать. Только теперь о ней иногда доходили различные вести, ее теперь знали на территории пяти великих деревень, как Повелительницу Ветра – Нару.
Шикамару не развелся с песчаной принцессой, как и не снял с пальца кольцо. Он вернулся к своей старой жизни – миссиям, тренировкам. Академию он тоже не бросил, хотя уже не нуждался в дополнительных средствах, чтобы покрывать разрушения от веера своей жены. Он, конечно, хотел уйти от «проблематичных» детей, но те вместе с Ирукой уговорили его остаться, хотя бы закончить первый год обучения. Шикамару также переехал обратно к родителям, чтобы окончательно все вернуть на свои места.
Миру все-таки выполнила свое обещание и отомстила ленивому гению. По-женски, правда, хотя кто-то сказал, что предпочел бы иметь в числе врагов десятерых мужчин, чем одну женщину. Миру просто рассказала всем правду, что Шикамару бросила жена, не забыв напомнить, что брак Сабаку но Темари и Нары Шикамару – символ мирного договора и что деревня Песка не выполняет своих обещаний. Эта информация сразу добралась до старейшин, которые прибежали жаловаться к Тсунаде. Но у Хокаге был свой арсенал на такой случай. Она вызвала Ино и Наруто и приказала, чтобы к вечеру все в деревне уже знали ее «правду». Эту самую «правду» они состряпали с Какаши и Шизуне за пять минут прямо перед возмущенными старейшинами.
- Э, Темари ушла на длительную тренировку, - начала Хокаге.
- В страну Снега, - сказала Шизуне первое, что пришло в голову, видя замешательство своего учителя.
- Да, в скрытый снежный храм «Горячих Источников и Прекрасных Куноич-Амазонок», - помог двум женщинам в их лжи по случайности оказавшийся в кабинете Пятой Какаши.
- Хм, а когда она вернется? - спросил старейшина.
- Как только закончится ее тренировка: она может длиться месяц, а то и год, все зависит от тренируемого, - не краснея, врала Пятая.
- Тогда, может, отправить туда и Нару? А то нехорошо: муж – тут, а жена – там, - снова все испортила старушка.
- Нет, Шикамару мне тут нужен, - сказала Тсунаде.
Какаши и без помощи шарингана видел, что старейшины опять хотели возразить что-то их «любимой» Хокаге.
- И, тем более, туда мужчин не пускают, храм-то амазонок, - быстро добавил Какаши.
Старейшины поморщились, пошептались, потоптались на месте: сесть-то их никто не пригласил. И все-таки ушли.
Все трое облегченно вздохнули.
- Так, Какаши, а теперь вопрос: что это за скрытый снежный храм «Горячих Источников и Прекрасных Куноич-Амазонок»? - спросила усталая глава деревни – как же она ненавидела эти короткие встречи со старыми маразматиками.
- Я не знаю, Тсунада-сама, еще не читал, - и Копирующий Ниндзя, счастливо улыбаясь, показал новую книгу Джирайи.
Шизуне выронила своего поросенка из рук. И даже не обратила внимания на возмущение Тон-Тон.
У Тсунаде от шока прошла вся усталость.
- Так, сдать печатный материал, и вон из моего кабинета! - крикнула уже разгневанная Хокаге на сенсея команды № 7.
Наверное, первый раз в жизни легендарный Копирующий Ниндзя Хатаке Какаши, сын не менее легендарного ниндзя – Белого Клыка, плакал, как ребенок, отдавая Тсунаде книгу, еще ни разу не прочитанную, совсем новую, еще пахнущую типографской краской, книгу Джирайи из серии «Приди, приди, рай». И не будем рассказывать, с каким трудом он достал ее: заказал за месяц до выпуска, отстоял трехчасовую очередь, заплатил тройную цену. Но книгу все же пришлось отдать. Шизуне, увидев только маленькую открытую часть лица Хатаке, настолько расчувствовалась, что пообещала вернуть эту книгу, как только все это закончится.

Отец с сыном сидели на улице у дома. Был вечер. Солнце начинало медленно клониться к горизонту, окрашивая небо в теплые тона. Было тихо. Они играли в сёги. Шикаку и Шикамару почти всегда так проводили вечер, когда оба оказывались дома. В этот раз они играли молча, слышалось только, как деревянные фигурки опускаются на доску. Есино сидела недалеко от них и вышивала. Иголка с ниткой в ее руке с легкостью проскальзывали через ткань, натянутую на пяльцы, рисуя картину. Она, казалось, была так увлечена вышиванием, что не обращала внимания на сына и мужа. Тишина. Шикаку задумался. И, сделав еще один ход, произнес:
- Внимательнее следи за игрой.
Шикамару сделал ход.
- Я же сказал: внимательнее, - снова повторил отец и забрал у Шикамару последнюю ладью (в сёги – хися).
Еще десять минут они молчали.
- Сёги – необычная игра. Да, Шикамару. Мы можем управлять своими фигурами, но в итоге можем поменять их характер только один раз, достигнув лагеря противника (в сёги фигуры могут быть усилены при достижении ими специальной зоны). Но в остальном они неизменны. Можно управлять их действиями, но не их мыслями… Есть фигуры, которыми ты готов пожертвовать ради других. Есть фигуры, созданные, чтобы добиться поставленной цели. А есть фигуры, которые ты будешь защищать, несмотря ни на что. Король – он у каждого игрока свой.
- Я знаю правила игры, отец, - зевая, отозвался молодой шиноби.
- Зато ты не знаешь правила жизни, - спокойно произнес Шикаку.
Шикамару недовольно взглянул на отца: он не любил, когда тот поучал его жизни.
- Наша жизнь похожа на сёги, у каждого свои «фигуры». «Фигуры» – окружающие нас люди. Мы можем «управлять» нашими «фигурами» только своими словами и поступкам. Мы можем даже изменить их, но характер их останется прежним. Одни люди приходят в нашу жизнь, чтобы мы могли что-то понять, другие – чтобы остаться в ней навсегда. Но всегда приходится чем-то или кем-то жертвовать, - нудно, как старый философ, пробубнил младший Нара.
- Ты правильно все понял, - улыбнулся мужчина. - А король? Кто король?
- Тот, кого нельзя потерять, - отозвался гений тактики.
- Или тот, кого боишься потерять, - Шикаку серьезно посмотрел на сына. - Или боялся. Правда, Шикамару?
У Шикамару все внутри перевернулось. Откуда отец все знает? Лицо же юного стратега не выражало никаких эмоций.
- Ты прав, отец. Я боялся этого.
- С нами происходит всегда то, чего мы больше всего в жизни боимся. Наверное, потому, что жизнь хочет испытать нас. Проверить, достойны ли мы ее милости. Ничего не бойся, - проговорил отец.
- Отец, ты действительно, как Асума-сенсей, думаешь, что наша жизнь похожа на сёги? - спросил младший Нара.
- Нет, жизнь намного сложнее.
Есино отложила свою незаконченную работу.
- Ужин через две минуты, - сказала женщина, как будто отдавала приказ, и вошла в дом.
- Пойдем, - сказал Шикаку, вставая с места.
- Мы еще не закончили игру.
- Мама будет злиться, ты же знаешь, что все должно быть по ее расписанию, - сказал отец и последовал за женой.
«Вот отстой, - подумал Шикамару. - Этот подкаблучник учит меня жизни».
И посмотрел на ладонь, на которой лежала одна фигурка – король.